Повелители легких денег. Как Федеральная резервная система сломала американскую экономику - Кристофер Леонард

Предшественники Волкера поощряли эти риски, но Волкер не стал этого делать. Под его руководством ФРС подняла краткосрочные процентные ставки с 10 % в 1979 году до 20 % в 1981 году, что стало самым высоким показателем за всю историю. Когда история процентных ставок изображается на графике, этот период сверхвысоких ставок выглядит как горная вершина. Именно поэтому пребывание Волкера на посту председателя ФРС является столь важным периодом в истории денежно-кредитной политики США. Он запомнился как один из немногих людей, готовых приступить к жестокой шоковой терапии, необходимой для исправления многолетних ошибок. Повышение ставок Волкером разрушило экономику, лишило работы миллионы людей и положило конец Великой инфляции.

Сначала люди не верили, что Волкер серьезно настроен на повышение ставок. Затем они не думали, что он действительно сможет это сделать. Сразу после того, как он начал это делать, в октябре 1979 года, появились слухи, что он подал в отставку под давлением. Казалось немыслимым, что Федеральная резервная система пойдет на реализацию плана, который ввергнет экономику в рецессию. В субботу вечером Волкер провел экстренную пресс-конференцию в Экклз-билдинг, чтобы объявить, что он не уходит и что ФРС серьезно настроена на повышение процентных ставок. "Я все еще жив, вопреки последним слухам на сайте ", - сказал Волкер журналистам. В те выходные краткосрочные ставки составляли 11,6 процента. К концу месяца они должны были составить 16 процентов. Менее чем через год они достигли максимума в 20 процентов.

В субботу вечером журналисты надавили на Волкера, спрашивая, не повредит ли повышение ставок экономике. Он в основном отмахнулся от этого вопроса. "Я бы оптимистично оценивал результаты этих действий", - сказал он. "Я думаю, что лучшие признаки, которые у меня есть сейчас в неопределенном мире, - это то, что все может быть сделано достаточно гладко".

В этом вопросе Волкер был неправ. Все шло достаточно гладко. Американская экономическая экосистема установилась вокруг Полярной звезды низких процентных ставок. В одночасье Волкер передвинул полярную звезду, и все переориентировалось. Десятилетнее распределение ресурсов изменилось бы, и все сместилось бы назад от края кривой доходности, прочь от риска.

Перемены оказались радикальными. В округе Федеральной резервной системы Канзас-Сити они произошли очень быстро. Банкиры были застигнуты врасплох. "Было видно, что никто не ожидал такой перестройки, даже после того, как Волкер начал решать проблему инфляции. Они не думали, что это произойдет с ними", - говорит Хениг.

Когда Пол Волкер и ФРС удвоили стоимость заимствований, спрос на кредиты замедлился, что, в свою очередь, привело к снижению спроса на такие активы, как сельскохозяйственные угодья и нефтяные скважины. Цена активов начала сближаться с их базовой стоимостью. В начале 1980-х годов цена на сельскохозяйственные угодья упала на 27 процентов, а на нефть - с 120 долларов до 25 долларов к 1986 году. Обвал цен на активы вызвал каскадный эффект в банковской системе. Такие активы, как сельскохозяйственные угодья и запасы нефти, использовались для подкрепления стоимости банковских кредитов, и эти кредиты сами по себе считались "активами" на балансе банков. Когда цены на землю и нефть упали, вся система рухнула. Банки снизили стоимость своих залогов и резервов, которые они держали на случай дефолта. В тот же момент фермеры и бурильщики стали испытывать трудности с ежемесячными платежами. Стоимость урожая и нефти падала, поэтому зарабатывали меньше денег каждый месяц. Балансы банков, которые когда-то выглядели стабильными, начали ржаветь и шататься.

Экспертам Хенига пришлось выполнять неприятную работу, указывая на очевидное: финансовое состояние банков рушилось вместе с ценами на активы. Предсказуемо, банки сопротивлялись. Банкиры почти всегда просили больше времени. Они обещали, что если им дадут шанс, еще несколько месяцев или несколько кварталов, то они смогут все исправить. Цены на активы вырастут. Баланс улучшится.

Большую часть начала 1980-х годов команда Хенига занималась одним делом: решала, какие банки действительно могут выжить, если им дать больше времени, а какие обречены. Джон Йорк, юрист ФРС, тесно сотрудничавший с Хёнигом в этот период, говорит, что в дебатах с банками чувствовалась безысходность. В спорах, решавших, какие банки являются платежеспособными, тикали часы, потому что банки просили ФРС о срочных кредитах. ФРС была кредитором последней инстанции, и ее власть в этой роли была практически безграничной. Она могла печатать деньги, а значит, давать в долг столько денег, сколько пожелает. Но Конгресс наложил на эти полномочия одно ограничение: ФРС не должна была кредитовать банки, которым грозил крах. Экстренные кредиты выдавались через так называемое дисконтное окно ФРС. Том Хениг руководил дисконтным окном ФРС Канзас-Сити в 1980-х годах. Когда его команда решала, кто может брать кредиты из дисконтного окна, она выносила решение о жизни или смерти банков.

В 1982 году разразилась настоящая банковская паника, худшая со времен Великой депрессии. В тот год разорилось более ста банков, что намного больше, чем за любой другой год с 1930-х годов. В 1986 году этот показатель был еще выше - разорилось более двухсот банков. В целом за период с 1980 по 1994 год разорилось более шестнадцатисот банков.

Банкиры пришли в ФРС Канзас-Сити парадом, отстаивая свои интересы. Все они предлагали планы, согласно которым они останутся платежеспособными, и Хениг разработал широкое эмпирическое правило для их оценки. Он заметил, что в лучших планах было много деталей. Худшие планы были расплывчатыми и изобиловали банальностями. Банкиры, по мнению Хенига, были такими же людьми, как и все остальные. Некоторые из них были честными и трудолюбивыми. Небольшое меньшинство - мошенники. Но не только мошенники терпели крах. Многие из обанкротившихся банков работали на протяжении многих поколений. Они были финансовыми опорами небольших населенных пунктов по всему региону.

Джона Йорка направили в маленький городок Седан, штат Канзас, где он вырос и работал в общественном банке подростком. Все в банке по-прежнему знали его как "Джонни" - его детское прозвище. "Я был тем сотрудником, который пришел и сказал совету директоров, что, знаете... вы потерпите крах. Это было ужасно", - говорит Йорк. Особенно когда тебя называют "Джонни", а так меня называла только мама". Хенигу пришлось лично выносить множество подобных приговоров. Он, кажется, не дрогнул от ответственности. "Том - немец", - сказал Йорк, имея в виду этническое происхождение фамилии Хоениг. "Он строгий. У него есть правила".

На Хоенига ругались, кричали и самым недвусмысленным образом сообщали, что его решения чреваты гибельными последствиями. "Они могли быть очень напряжены и довольно резко высказывать свои возражения", - говорит Хениг о банкирах. "Вы могли им очень сочувствовать.